Из интервью Шпынова И.А.

Из интервью:

Для меня музыка и кисточки, скажем так, сопровождают теперь постоянно. Должен сказать, что видимо сработало правило, теперь это со мной, поскольку не доиграл в детстве. Не дорисовал, что-ли.

С музыкой дружу с восьмого класса. Мы бегали по школьным коридорам и пели песни Высоцкого. Меня заставляли в детстве, как и многих, играть на фортепиано. Я с этим делом завязал, когда был в шестом классе. А с девятого все само проснулось! И все, с тех пор рояль сопровождает. Я — самоучка. Гитара — тоже самоучка.

Скажите по поводу Вашего еще одного таланта – это рисование.

Меня подтолкнула к этому встреча с Зурабом Константиновичем Церетели, Президентом Российской академии художеств, который вел гигантскую работу во Франции. Вспоминаю, как все начиналось. Меня пять лет преследовал один сон, который возник после фильма «Покаяние» и который произвел на меня очень большое впечатление в те советские времена. И возник образ: дорога к храму через реку и вид из окна церкви. Признаюсь, что в тот момент я был далек от этих тем. И когда я был в Нормандии в доме у друзей, мне сказала хозяйка дома: «Ну что Вы мучаетесь? Идите наверх. Там есть старый холст моего отца, белого офицера, который был художником. Он приехал в те самые времена, когда белая эмиграция была, — там же лежат краски». Где-то за часа полтора я написал свою первую большую картину. Сон прекратился, но зато стали приходить другие сны и это — уже другие истории. Я просто хочу сказать, что есть такая универсальная фраза – «Бог диктует – я пишу», тоже самое — с картинами. Тут я чувствовал связь, я бы сказал, не то, что красок, а связь времен и света, который дают эти краски – вот это самое главное, потому что он, свет, даже не виден, но внутренне ощутим. И когда ты находишься в этом состоянии, тебе необходимо поделиться с другими. Тогда, наверное, все и случается.